Следующая остановка – Лондон. Реальные истории из жизни русских эмигрантов последней волны - Елена Отто
Алекс – очень опытный пикер. Карьера пикера – один из начальных этапов его английской жизни. Называется «студент, приехавший на сельхозпрактику». И обнаруживший в себе способности зарабатывать деньги в этой стране. Для начала он состоялся как пикер. Пикер, достигший совершенства в яблочной отрасли. Он утверждает, что можно зарабатывать до сотни фунтов в день, и мы очень хотим научиться у него.
Для начала мы запоминаем сорта яблок. Бромли, Голден делишес, Гала, Браебурн – некоторые сорта знакомы нам по фруктовым рядам в «Теско». Затем характеристики. Бромли – это большие и зеленые, зимний сорт, годятся в основном для выпечки. Гала – небольшие и красненькие, очень сочные, мои любимые, кстати. Браебурн – большие и желтые. Алекс рассказывает так красочно, что я уже отчетливо вижу перед собой яблочные деревья, усыпанные крупными плодами, плетеные корзины, зеленые лужайки, беленые домики, пруды с утками и счастливых пикеров с полными корзинами. У меня вообще богатое воображение.
Затем запоминаем, где мы приобрели свой бесценный опыт. В Кенте полно яблочных ферм, Алекс сыплет названиями и именами фермеров. Не в силах запомнить такое обилие незнакомых слов, мы наконец определяемся с конкретной фермой. Итак, ферма «Август Харвест», владелец Томас Франкершмуртеншнадт – запоминали хором. Работали мы там три года назад (поэтому experience немного растеряли), а потом он продал свою ферму, занялся разведением лошадей и уехал в Европу. История в этих краях известная, так как все фермеры между собой знакомы, и в наших устах будет звучать вполне правдоподобно. Алекс описывает, как выглядела ферма и фермер, с которым мы якобы проработали целый сезон.
Этап третий. Собственно сбор яблок. Самое первое слово, которое мы должны запомнить и никогда не произносить при фермере – bruising. «Если ты допускаешь „брюзинг“ – тебя немедленно выгоняют с фермы», – серьезно произносит Алекс. Зеленые лужайки с белеными домиками в моем воображении внезапно тускнеют, и я перестаю жмуриться от удовольствия. Что такое «брюзинг» и с чем его едят? Алекс подробно объясняет. Когда яблоко ударяется обо что-то твердое, на нем образуется вмятина. Через час под кожицей собирается сок. Через пару дней яблоко начинает гнить в этом месте и заражать соседние. Через несколько недель – испорчен весь ящик. Ящик яблок пропадает, фермер несет убытки, поэтому «брюзинг» – серьезная проблема, и он жестко контролирует ее. К несчастью пикера, «брюзинг» довольно скоро становится заметен, особенно на зеленых яблоках. Их даже пальцами нельзя сильно сдавливать – тут же образуются коричневые пятна – яблоки окисляются. И уже через несколько часов в твоем ящике фермер обнаруживает эти пятнистые яблоки. И дальше логическая цепочка: ты допустил «брюзинг», значит, ты не умеешь собирать яблоки, значит, пятнистые яблоки лежат и на дне, ящик запорчен – гнать такого пикера в три шеи. Можно, конечно, с каждым яблоком обращаться как с котенком, но как много ты при этом заработаешь? Вот в том-то и состоит искусство пикера – собирать как можно быстрее и при этом не повредить яблок. Особенно осторожно нужно пересыпать яблоки из наплечной корзины в пустой ящик. Яблоки падают и ударяются друг об друга, а еще хуже – об дно ящика. Если у тебя сорвалась корзина и они посыпались в пустой ящик – стук слышен по всему полю, и озверелый фермер несется к тебе на расправу… В общем, все поняли: «брюзинг» – это страшное слово.
Алекс умеет собирать яблоки так, что они ручьем плывут по рукам, скатываются в корзину и при этом не бьются друг о друга. Ему осталось только взять дудочку и контролировать процесс самостоятельного перехода яблок с дерева в корзину, а затем в ящик. Рассказывает он очень заразительно, нам уже хочется поскорее приехать на ферму и немедленно начать собирать яблоки.
Лекция подходит к концу, и мы задаем тысячу и один вопрос. Как растут деревья, какой высоты, как быстро спеют яблоки, сколько стоит ящик и сколько ящиков можно набрать за день. Все, теоретическая подготовка завершена. Потом Алекс долго рассказывает про прелести фермерской жизни, про тусовку, про поляков, про песни под гитару (в общем, на самом деле про свою студенческую юность, не имеющую никакого отношения к ферме, на которую мы едем). И его слова так хорошо ложатся нам на сердце, что мы уже слышим песни поляков и вдыхаем терпкий аромат раннего утра, а кругом – яблоки, яблоки, яблоки…
Все состоялось. Маленькая ферма, зеленые лужайки, ряды деревьев, усыпанные Бромли. Самый мерзкий сорт, моментально выдающий неумение пикера. Ящики большие, цены маленькие, полная корзина врезается ремнями в шею, в общем, никакой романтики. А наутро нас всех оштрафовали за «брюзинг» и предупредили, что ящик, в котором будет обнаружено хоть одно подпорченное яблоко, оплачивать не будут. В первый день мы собрали по три ящика. Заработали двенадцать фунтов. Во второй день решили поднапрячься и… собрали два. После обеда пошел дождь, и нас разогнали по домам. Мы сидели и пялились в телевизор. Дождь заканчиваться не собирался. Мальчишки обсуждали, как исхитриться и набирать четыре ящика за день. Мужчины как-то по-другому устроены: что значит – нравится, не нравится? Зарабатывать-то надо. Поэтому они остались до конца сезона и тоже стали отличными пикерами.
Экзамен на знание теории мы выдержали на отлично. Нас взяли на работу без долгих расспросов. Некогда разговоры вести – урожай пропадает.
Я, правда, на третий день сбежала. Сдались мне эти яблоки.
Шесть месяцев на разграбление города
За первые полтора месяца русские студенты, приехавшие собирать клубнику на шотландскую ферму, прославили великую родину на всю округу. Сперва они заполнили все овраги вдоль пятикилометровой дороги с города до фермы пакетами, цветными обертками, пустыми пластиковыми бутылками и жестяными банками из-под кока-колы. Затем засветились в местной полиции за пьяные дебоши и управление транспортом в нетрезвом виде. Ну и наконец ввели добрую традицию хорошей рукопашной драки с местными после дискотеки по пятницам. Мэрия города попросила управляющего фермы не выпускать студентов в город до пяти часов вечера, пока местные не закончат рабочий день и не доберутся до дома. Управляющий тянул время, придумывая дурацкие задания на полях, но слово держал. После шести вечера, когда орава голодных и жаждущих приключений студентов врывалась в сонный приморский городишко, улицы уже были пусты, а жители сидели по домам и не показывали носа. Местный продуктовый супермаркет работал до десяти вечера, но после семи там были только русскоговорящие.
– Никто не рад нашему приезду, – посетовала я как-то в компании земляков. – Наверное, только владельцам магазинов хорошо – столько прибыли от студентов.
– Прибыли? – фыркнули мальчишки. – От наших студентов? Да у них одни убытки!
А я и правда, наивная, думала, что волна галдящего молодняка, наполняющая вечерами магазины города, щедро оплачивает выбранные товары. Нет, большинство, конечно, честно платили. Но тех десяти процентов, которые бесхитростно заимствовали с полок все, что им нравилось, хватало, чтобы вогнать весь торговый персонал в ступор. Безнаказанность порождает новое преступление, аппетиты растут, дурной пример заразителен, в итоге к концу сезона половина фермы уже промышляла мелкими и крупными кражами и воровское сообщество перестало быть мужским клубом. Девчонки, действовавшие осторожно и более продуманно, интересовались одеждой и косметикой. Мальчишки спиртным и техникой. Все как у нормальных людей. Вечерами мальчишки обменивались опытом, совершенствовали технологии и продумывали совместные операции по обдуриванию охраны. Любой неожиданный выходной посреди недели предполагал внеплановую вылазку в соседний городок на «шопинг». После того как фермерские воры засветились во всех магазинах ближайшего городка и при их появлении в магазине весь персонал сбегался к входу и начинал сопровождать их по торговым рядам, они переключились на окрестные городки, «областной» Данди и столичный Эдинбург.
Все началось, конечно, со спиртного. На входах в супермаркет поначалу не предполагалось сигнализации, поэтому товар не был снабжен магнитной защитой. Мальчишки повадились таскать
